Глубина [сборник] - Сергей Лукьяненко

Почти весь холл занимает полупрозрачный колышущийся бурдюк с зубами. Ракеты проходят сквозь него насквозь, не взрываясь. Сжигаю тварь из плазмогана, затрачивая две энергетические ячейки.

В следующей комнате, опутанные слизистой паутиной, дергаются двое — мужчина и женщина. Их охраняет мелкий монстр, который даже не пытается меня атаковать, а бросается приканчивать пленников. Расстреливаю его из винтовки, вместе с Неудачником освобождаю родителей мальчика. Дальше все по стандартному сценарию — рассказ про ужасы инопланетного нашествия, советы по поводу прохождения зеркального лабиринта и торжественный дар — плазмоган. Программы примитивные, они не замечают, что у меня уже есть это оружие. Зеваю, принимая подарок. Воссоединенная семья удаляется. Все картинно до отвращения — ребенок идет посередине, трогательно цепляется за руки родителей… Надо понимать так, что они выберутся из Сумеречного Города. Поглядываю на Неудачника — тот вполне серьезен. Словно и впрямь спас три человеческие жизни.

Идем к зеркальному лабиринту. Оружие Неудачнику я так и не даю. Мне вовсе не нужен фокус с падающими и стреляющими винчестерами.

— Значит, так, — командую я. — У входа в зал ты останавливаешься. Ждешь, пока я тебя позову. Потом спокойно подходим к компьютеру, и ты убираешься отсюда домой. Хорошо?

— Да.

— Ты понял меня? Никаких глупостей делать не будешь?

Неудачник смотрит мне в глаза:

— Глупость — это прикрывать тебя от выстрела?

— Да! Я разберусь сам, а ты выйдешь отсюда. Понял?

— Понял.

Ох, не верится мне в его искренность… Но делать нечего. Проходим зеркальными коридорами, у входа в зал я хлопаю Неудачника по плечу. Тот послушно останавливается.

— Жди. Жди меня, и я вернусь, — говорю я. Делаю шаг к проему, но не выдерживаю, оборачиваюсь.

— Слушай… кто бы ты ни был… Я очень устал.

Неудачник кивает.

— Мне надоели эти глупости, — говорю я. — Пообещай, что не выскочишь под выстрелы. Пообещай, что никуда не уйдешь. Я хочу тебя вытащить и вернуться домой.

— Я сделаю все, как ты говоришь, — произносит Неудачник. И я неожиданно ему верю.

— Спасибо, — шепчу я, прежде чем рвануться в зал.

И начинается огненная карусель.

Гвардия Принца Пришельцев палит в меня с тринадцати балкончиков, я тоже стреляю — наугад. «BFG-9000» выжигает три зеркала одним залпом. Помещение наполнено серебряным дымом. Пули колотят по броне, сбивая меня на пол. Стреляю в падении, вращаюсь на спине, словно в забытом танце своей юности — «брейке», еще два раза стреляю. Три зеркала, три зеркала, три зеркала…

Последняя зеркальная грань, и уже настоящий балкончик с двумя монстрами. Они залиты зеленой кровью, «BFG» изрядно посек их чешуйчатые тела. А моя броня еще держится, помятая, раскаленная, но по-прежнему надежная.

Последний выстрел — огненный шар, треск вторичных разрядов… Монстры кричат, умирая, превращаясь в вихри черного пепла.

И наступает тишина.

Зеркальный зал выжжен и разрушен, лишь выходной компьютер торжественно мерцает экраном среди погрома.

— И пришла тишина… — шепчу я, поднимаясь на колени. Спасибо тебе за броню, Анатоль, спасибо… — Неудачник!

Слабый звук из коридора — неуверенный шаг. И два коротких хлопка — выстрелы из штуцера.

Мне не надо ничего объяснять.

И утешать меня не надо.

Я пру к проему, перешагиваю через окровавленное тело Неудачника, смотрю в зеркальную бесконечность коридора.

Алекс стоит в окружении своих бесплотных двойников, опустив штуцер. Он в остатках бронежилета, его лицо в крови. Дуло штуцера смотрит в пол, навстречу отражению.

— У меня нет больше патронов, — говорит он.

Откидываю «BFG-9000», снимаю с пояса пистолет. Тыкаю дулом в лоб Алекса, так, что тот отшатывается.

Даже злости нет.

Алекс молча ждет выстрела.

— Садись, — говорю я, опуская оружие. — Садись, гад…

Он садится, и я сажусь рядом с ним на полу, а тело Неудачника, которому опять не повезло, слепо смотрит в потолок.

— Зачем ты его убил?

— Я… хотел убить тебя, — говорит Алекс. — Я гнался за тобой. Боялся опоздать. Не заметил, что он без оружия.

— А меня — зачем?

Алекс кривится в улыбке:

— Ты меня шлепнул на первом уровне. Забыл, что ли?

— Нет. И эта вся причина?

— Мы же договорились идти совместно!

Боже, за что мне такое наказание?

— Ты хочешь сказать, что не собирался пристрелить меня сам? Из-за лишней обоймы?

— Подумывал, — спокойно признается Алекс. — Но я ведь тогда еще не решил. А ты меня убил.

И вот тут меня разбирает хохот. Я валюсь на пол, утыкаясь шлемом в ногу Неудачника. Колочу рукой по зеркальному стеклу.

— Урод! — кричу я. — Дубина!

Почему-то Алекс обижается.

— Я ведь в тебя не выстрелил! — кричит он. — А ты в меня — да!

— Парень, да ты с катушек съехал! — говорю я. — Мститель, мать твою… Зорро недоделанный… Я — дайвер! Понимаешь? Парнишка, которого ты шлепнул, двое суток в глубине! У него таймер отключен! Он загнуться может, если я его не вытащу! А ты, со своими комплексами… идиот, идиот…

— Дайвер? — тупо повторяет Алекс.

— Дайвер! — Мне сейчас плевать на вечную конспирацию. — Мне на этот «Лабиринт»… с сорокового этажа! Я пытаюсь спасти человека — а ты играешь в войну, щенок! Сколько тебе лет, мальчик?

Алекс отвечает не сразу. Но все-таки отвечает:

— Сорок два.

Меня охватывает новый приступ хохота.

Вот оно, царство Питера Пена, остров вечных детей.

Разменявший пятый десяток лет любитель военных игр.

В виртуальности нет возраста. И солидный пожилой бизнесмен, и безусый пацан, дорвавшийся на работе до компьютера с модемом, — все равны.

Все вправе бегать по нарисованным лабиринтам, вспоминая детские правила чести и крича «Не считово!».

Каждый может играть в благородных героев и отважных рыцарей, забывая о том, что жизнь куда сложнее десятка ветхозаветных заповедей.

— Мне очень жаль, — говорит Алекс. — Я не знал, что вы занимаетесь такой серьезной работой…

Боже, как смешно… Нет, ничего серьезного, я сюда пописать пришел…

— Если я могу оказать какую-то помощь… — сдавленно говорит Алекс. — Оплатить время, которое вы затратили…

— Время не купишь, — отвечаю я. Все-таки лучше бы Алекс продолжал вести себя как юный программист… — Сейчас где-то умирает от голода и жажды парень, в которого ты всадил свои сраные пули!

— Мне очень жаль… — Алекс встает, подходит ко мне. Я смотрю на него, не делая попыток подняться. — Просто вы вели себя неэтично. Выстрелили в меня без явной причины…

Бесполезно с ним разговаривать…

— Может быть, я и не прав. — Его голос слегка крепнет. — Но, понимаете, всему виной послужил ваш первоначальный поступок. Вы, очевидно, моложе меня…

Я смотрю в потолок, на отражение Неудачника. На окостеневшее, мертвое лицо.

— Однако вы должны не хуже меня понимать, что мы находимся в мире не-реальном, несуществующем, — вещает Алекс. — Это опасная иллюзия… люди способны легко утратить свои жизненные ориентиры, моральные нормы, поддаваться ощущению вседозволенности. Может быть, мой поступок был не совсем верным, но я всегда пытаюсь сохранить обычные человеческие императивы. «Лабиринт» — это игра, однако в ней воплощены вечные идеалы. Идеалы рыцарства, если хотите. Бой добра со злом.

Еще один борец с иллюзиями. Сколько их было на моей памяти — людей, пытающихся сделать глубину точной копией реального мира. Самое смешное, что наиболее шумным был писатель-фантаст…

— Вы изначально повели себя нечестно, — говорит Алекс. — И вот… печальный итог. Знаете, дайвер, ведь так всегда происходило. С сотворения мира. Вся история — живой пример!

— А в кипящих котлах прежних боен и смут… — шепчу я. — Столько пищи для маленьких наших мозгов!

Алекс замолкает.

— Ты свел со мной счеты? — спрашиваю я. — Ну говори, свел? Или хочешь еще меня лично пристрелить? Валяй!

Кидаю ему пистолет. Раскидываю руки.

— Я… вовсе не о том… — бормочет Алекс. — Если бы вы просто признали собственную неправоту, этого было бы вполне достаточно…

— Признаю, — говорю я, обеими руками водружая на грудь трубу гранатомета. — Признаю. Надо было ждать, пока ты меня застрелишь. Доволен?

Алекс отступает на шаг, протестующе взмахивает руками. Он вовсе не удовлетворен таким исходом, он не успел оправдаться в собственных глазах.

Глубина-глубина, я не твой…

А спусковая скоба тугая, я едва ухитрился нажать ее.

На экранчиках шлема — кровь.

А внутри меня — тишина.

Нет, я не вытягивал из глубины неудачливого игрока и не пытался перехитрить беспринципного коллегу. Это сеть.